Разгадка записи на Синайском Патерике XI в.: новые сведения о первой русской библиотеке Ярослава Мудрого

В Отделе рукописей Исторического музея хранится древнейший список Синайского Патерика (ГИМ, Син. 551), созданный в Южной Руси в последней трети XI – начале XII в. Он содержит в себе церковнославянский перевод очень популярного византийского произведения «Луг духовный» Иоанна Мосха. Это рассказ о путешествиях автора с другом Софронием (впоследствии – патриархом Иерусалимским) по древнейшим монашеским обителям Палестины и Египта, а также о паломнических маршрутах Сирии, Самоса, Кипра, Рима в конце VI – начале VII в. Описание полных лишений и опасностей путешествий к святым местам приводит к идее отвержения мира и обращения к подвижническому образу жизни. Однако несмотря на то, что значительное число рассказов «Луга духовного» посвящено подвижникам синайских и палестинских монашеских обителей, ими не исчерпывается содержание этого сборника историй. Автор, собирая «цветы» – рассказы об аскетических подвигах (отсюда название произведения – «луг, цветник»), приводит примеры духовных успехов не только монашествующих, но и мирян различного социального положения. В тексте «Луга духовного» затрагиваются разнообразные темы – литургические, обрядовые, догматические. Вместе с этим приводится богатый фольклорный материал. Особое место уделяется многочисленным сказаниям о жизни святых. В «Луге духовном» отразилась неспокойная обстановка в восточных провинциях Римской империи: набеги варваров и разорение обителей христианских подвижников ввели нередко к тому, что монашеские подвиги заканчивались мученичеством. Несмотря на преобладающую аскетическую и монастырскую тематику, рассказанные Иоанном Мосхом истории были интересны самому широкому кругу православных читателей. Его повествования, изложенные простым языком, похожи на речи мудрых монахов, беседующих с читателем. Простота и живая выразительность рассказов, иллюстрирующих постановления Вселенских соборов, правила монастырского обихода и установившиеся к тому времени нормы повседневной церковной жизни, способствовали широкой популярности и авторитетности «Луга духовного», а также появлению многочисленных переводов на другие языки. Исследователи спорят о времени и месте перевода этого текста на славянский язык. Одни связывают его перевод с Моравией и приписывают св. Мефодию (IX в.), другие – относят его к болгарским переводам начала Х в., третьи – предполагают его древнерусское происхождение (XI в.).

Несмотря на популярность в восточно-христианском мире этого произведения, до XV в. других славянских рукописей Синайского Патерика, кроме нашего, неизвестно. Возможно, в ранний период на Руси такая книга была редкостью. Наша рукопись оформлена, как скромная монастырская книга. Однако одна из записей на ней отсылает нас к иному заказу. При поновлении переплета первые защитные листы пергамена были заменены на новые, вероятно, по причине их ветхости или сильного загрязнения. На одном из них, входящем в центральный парадный разворот с началом текста, помещена запись середины XV в. владельческого характера:

«Изяслав и Владимир. + Хвалю тя, Господи Иисусе Христе, яко сподобил мя еси прияти милостыню от своих домочадец имени твоего ради».

Глава семейства выражает свое удовлетворение поднесенным его домочадцами Изяславом и Владимиром подарком – Синайским Патериком. Торжественность записи подчеркнута красивым торжественным полууставом, красным цветом ее первой строки и местом ее расположения – по середине левой страницы центрального разворота.

Если мы попытаемся найти среди живущих в XV в. упомянутых Изяслава и Владимира, то столкнемся с непреодолимой трудностью: в это время такие имена давно уже не использовались по причине их нехристианского происхождения. Согласно летописям и другим историческим источникам, время «Изяславов» закончилось перед монгольским нашествием в первой половине XIII в. Такие имена использовались лишь  ранними представителями аристократических родов. В то время имянаречение имело династический характер, а выбор имени был одним из инструментов передачи власти. Сочетание упомянутых в записи имен встречается в летописях лишь дважды: ими были отец Владимир Святой и его старший сын Изяслав Полоцкий, а также два брата Ярославича – киевский князь Изяслав (с перерывами 1054–1078 гг.) и новгородский князь Владимир (1034–1052 гг.). Несомненно, к Владимиру Святому как к домочадцу и дарителю этой рукописи наша запись не относится, а вот дети Ярослава Мудрого, несомненно, могли преподнести своему отцу такой редкий подарок.

Хрестоматийным стало сообщение первой русской летописи «Повести временных лет» под 1037 г. о собирании Ярославом Мудрым многочисленных переводчиков и переписчиков для создания большого собрания книг, которое впоследствии было вложено как дар в кафедральную церковь Софию Киевскую:

«и собра писци многы, и прекладаше от Грекъ на Словеньское писмо, и списаша книгы многы…и многы написавъ, положи в святеи Софьи церкви, юже созда самъ…».

Это событие трактуется историками как организация первого крупного великокняжеского скриптория, возникновение древнерусской переводческой школы и создание первой русской библиотеки. Запись на подаренной Ярославу рукописи Синайского Патерика могла быть сделана от его имени, например, его библиотекарем, отметившим источник поступления книги. Хранящийся в Отделе рукописей кодекс Синайского Патерика, скорее всего, копия, сделанная непосредственно с оригинала Ярослава Мудрого в последней трети XI в. Учитывая палеографическую датировку самой записи, ее тем более можно рассматривать как копийную, перенесенную с замененных защитных листов на новые по причине ее важности для владельцев.

В ранних древнерусских рукописях существовала традиция копирования вместе с основным текстом авторитетных записей, указывающих на значимость его происхождения. Это повышало авторитет и статус сделанной копии, которая уподоблялась благодаря перенесенной записи самому оригиналу. С именем упомянутого в Синайском Патерике Владимира Ярославовича связано также переложение на Руси с глаголицы на кириллицу текста толковых Пророков писцом Упырем Лихим. Об этом свидетельствует еще одна копийная запись в списках XV – XVI вв., где поп Упырь пишет:

«Слава тебе, Господи, царю небесный, яко сподоби мя написати книги си ис кириловице князю Владимиру, Новгороде княжащу, сынови Ярославлю большому; почах же е писати в лето 6555…».

Установлено, что выражение «написать книги ис куриловице» могло означать «написать книги кириллицею». Примечательно, что часть формуляра этой записи перекликается с формуляром записи на нашем списке Синайского Патерика, что вместе с совпадением личности заказчика прочно связывает протографы этих двух произведений. Речь идет о стандартном для этого рода записей словосочетании «яко сподоби мя», употребленном вместе со славословием Господу в начале предложения. Эти черты были характерны для самых ранних записей на рукописях XI в. Так, например, написал писец Григорий, создавший Остромирово Евангелие в 1056–1057 гг.:

«Слава тебе, Господи, царю небесный, яко сподиби написати мя Евангелие се…».

Аналогичную запись, сделанную писцом Алексой, мы находим в Мстиславовом евангелии 1103–1113 гг.

Обе записи – на книге Толковых Пророков Упыря Лихого и на Синайском Патерике – можно рассматривать как свидетельство целенаправленной деятельности сыновей Ярослава по разысканию и переписке редких произведений в контексте мероприятий Ярослава Мудрого по созданию древнейшей русской книгописной школы и первой княжеской библиотеки. По высокой оценке Ярославом подарка – протографа Синайского Патерика – можно предположить, что формирование библиотеки было непростым процессом: приобретение каждой книги было целенаправленным, а многие произведения существовали в единственном экземпляре. Из еще одной записи середины XV в. на лицевой стороне того же листа Синайског Патерика следует, что данный список в то время принадлежал тверскому великому князю Борису Александровичу (1426–1461 гг.):

«от великого князя Бориса Олекса…».

Аналогичные пометы делались на авторитетных рукописях, присланных по запросу на время для копирования. Это может свидетельствовать о том, что с XI по середину XV в. наша рукопись Синайского Патерика переходила из одной княжеской библиотеки в другую. В 1661 г. она попала к патриарху Никону, который вложил ее в Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь, из собрания которого она перешла в начале ХХ в. Синодальную библиотеку, в 1920 г. – в Государственный Исторический музей.